В январе 1972 года он написал «Честь шахматной короны», песню-балладу в двух частях — «Подготовка» и «Игра». Она исполнялась им неоднократно и завоевала большую популярность.
Из интервью известного кинорежиссера Станислава Сергеевича Говорухина (журнал «Шахматы в СССР», No. 10, 1990):
«Володя вообще-то не играл в шахматы (так же, как, скажем, и на бильярде. В фильме «Место встречи изменить нельзя» мы учили его держать кий — для дуэли Жеглова с Копченым). Однажды, незадолго до матча Спасский — Фишер, мы отдыхали с ним в Большево, в Доме творчества кинематографистов. Начали было сочинять детектив, но сюжет шел со скрипом, и в конце концов все это у нас рассыпалось.
Плюнули мы на сценарий — каждый занялся своим делом: я катался на лыжах, а он с утра садился за бумагу. На столе пачка «Винстона», его любимых сигарет, — и писал. В этом заключался весь его отдых… Спустя некоторое время Володя буркнул:
— Расскажите мне про шахматы.
«Ага, — подумал я, — скоро появится песня про мои любимые шахматы». Он как раз находился в спортивной полосе своего творчества.
Я стал объяснять: игра начинается с дебюта… начала бывают разные… например, королевский гамбит, староиндийская защита… Чтобы предостеречь его от ошибок в будущей песне, я рассказал, что любители, в отличие от профессионалов, называют ладью турой, слона — офицером…
— Хватит, — сказал Володя. — Этого достаточно!
Я обиделся — с таким шахматным багажом приступить к песне о шахматах?
Он замолк на полтора дня, что-то писал легкими крупными буквами, брал гитару, пощипывал струны. Именно так — не подбирал мелодию, а как бы просто пощипывал струну, глядя куда-то в одну точку. На второй день к вечеру песня была готова. Она называлась «Честь шахматной короны». Она меня поначалу разочаровала. Не знаю уж, чего я ожидал, помню, даже обиделся за шахматы. Ну что это за ерунда, в самом деле:
Мы сыграли с Талем десять партий - В преферанс, в очко и на бильярде, - Таль сказал: "Такой не подведет!"?Через неделю мы сели с Володей в поезд. Я ехал в Одессу, он — в Киев. У него там были два концерта. Конечно же, я задержался в Киеве и пошел с ним на концерт. На нем он впервые решил попробовать на публике«Шахматную корону» . Что творилось с публикой! Люди корчились от смеха — и я вместе с ними, — сползали со стульев на пол…
Смешное нельзя показывать одному человеку, смешное надо проверять на большой и дружелюбно настроенной аудитории. После истории с «Шахматной короной» я это хорошо понял.
И конечно, не надо ему было ничего знать о шахматах. Потому что это песня не о шахматах, а о жизни. Нет у Высоцкого песен о море, о небе, о земле. Все они — о нашей жизни. О нас».
Во второй половине 60-х годов в число сильнейших шахматистов мира вошел Роберт Джеймс Фишер (США). В Советском Союзе недооценили новую восходящую звезду. Это был «Homo novus» в шахматном мире, которому предстояло изменить отношение к древней игре. Талантливый юноша с необыкновенной легкостью ломал устоявшиеся традиции и быстро приблизился к границам «Королевства-64», где безраздельно правили советские гроссмейстеры во главе с X чемпионом мира Борисом Спасским. Фишер принял лидерство на себя с 1969 года, вопреки тому, что советские мэтры пророчили, что от Бобби — так уменьшительно-покровительственно его называли — останутся лишь воспоминания, как только он попадет под огонь советской шахматной машины.
Между тем Бобби невозмутимо приближался к трону, он брал один приз за другим, причем в весьма престижных турнирах: Гаванна (1965), Санта-Монико (1966), Охрид и Монте-Карло (1967)… Федерация шахмат США поставила юношу на 1-ю доску своей олимпийской команды. Обладая статусом игрока ╧ 1, на Всемирных шахматных олимпиадах (а они проводятся каждые два года) он сражается на первой доске команды против сильнейших шахматистов мира.
На Олимпиадах 1960, 1962, 1966, 1970 годов он одержал 40 побед, 18 встреч закончил вничью и только семь партий проиграл.
В «Королевстве-64» забеспокоились — начался очередной цикл матчей претендентов на шахматный трон. Угроза шла от повзрослевшего Бобби — ему захотелось примерить корону чемпиона. Началась «фишеробоязнь»: анализируются партии американца, готовятся «сюрпризы» в его любимых дебютах, «накачиваются мускулы» в физической подготовке…
Смешно? Сейчас будет. Он разгромил М.Тайманова и Б.Ларсена, известных гроссмейстеров, стоящих на его пути, с одинаковым сухим счетом — 6:0!
Но оптимисты не унывали. Они считали, что триумфальное шествие Фишера остановит Тигран Петросян, прозванный «железным» за то, что редко проигрывал. Увы! Все, что мог сделать Петросян, это навязать вязкую позиционную игру рвущемуся к чемпионским лаврам американцу. Фишер быстро разобрался в ситуации и начал диктовать свои правила. Соперник проиграл со счетом 6,5: 2,5. В соответствии с правилами ФИДЕ Фишер получил право сыграть матч с чемпионом мира Борисом Спасским. Поднялся ажиотаж…
…»Пришелец» с американского Нового Света появился в Рейкьявике (Исландия) в первой половине июля 1972. Он приехал на матч с опозданием на 9 дней. Спасский его уже ждал.
Я кричал: «Вы что там, обалдели,
Уронили шахматный престиж!»
«Да! — сказали в нашем спортотделе. —
Вот прекрасно, ты и защитишь.
Но учти, что Фишер очень ярок,
Даже спит с доскою, сила в нем.
Он играет чисто, без помарок…»
Ничего, я тоже не подарок,
У меня в запасе ход конем.
Ох вы, мускулы стальные,
Пальцы цепкие мои.
Эх, резные, расписные,
Деревянные ладьи.
Герой стихов Высоцкого все время находится как бы в ситуации, которая его испытывает. От него требуется не только ум, благородство и человечность, но и умение действовать, во многих сферах спортивной деятельности с полным напряжением сил, чтобы все преодолеть. Любимый образ Высоцкого — конь, а в поэтической системе — преодоление трудностей и препятствий, иногда — комфорта, выгод конформизма. Неприятие существующего порядка вещей ярко, например, выражено в «Охоте на волков»(1968). Стихотворение-песня сложилось тогда мгновенно, как созревшая реакция на злобные статьи в его адрес. Сила воздействия этого поэтического документа эпохи так велика, что она затмила все самиздатовские вирши и песни «магнитофонной литературы»…
…Новый фурор вызвала «Честь шахматной короны». Она ободрила советских любителей шахмат, а когда Фишер на старте проиграл кряду две партии, болельщики и вовсе воодушевились, отвергая «капризного Бобби» как серьезного претендента на мировую корону…
Друг мой, футболист, учил: «Не бойся,
Он к таким партнерам не привык.
За тылы и центр не беспокойся,
А играй по краю напрямик…»
Я налег на бег на стометровке.
В бане вес согнал, отлично сплю,
Были по хоккею тренировки…
Словом, после этой подготовки
Я его без мата задавлю.
Ох вы, крепкие ладони,
Мышцы сильные спины.
Ох вы, кони мои, кони,
Эх вы, милые слоны.
Проявляет обостренный интерес к условным, фантастическим формам изображения. Ясно, что это — реакция на внедрявшиеся в советскую поэзию «заданность тематики произведений», декоративность, на приземленность официального правдоподобия. Она стала ярко проявляться после публикации «Мастера и Маргариты» М.А.Булгакова, которого называл своим любимым писателем.
В стихотворении «Честь шахматной короны» ирония и фантастика отстраняют приевшиеся «реальности», обнажают стереотипы мышления. Поэт чувствует нравственную ущербность классовых постулатов соцреализма, оглушая гротесково-фантастическим вопросом: может ли попасть на матч с Фишером персонаж, который норовит заменить шахматы боксом?
«Не спеши и, главное, не горбись, —
Так боксер беседовал со мной, —
В ближний бой не лезь, работай в корпус,
Помни, что коронный твой — прямой».
Честь короны шахматной на карте,
Он от пораженья не уйдет.
Мы сыграли с Талем десять партий
В преферанс, в очко и на бильярде.
Таль сказал: «Такой не подведет».
Ох, рельеф мускулатуры!
Дельтавидные сильны.
Что мне легкие фигуры,
Эти кони и слоны?
Герой литературы соцреализма 60-70 годов был актуализирован на «самоотверженную борьбу с недостатками, на преодоление проблем, возникавших из-за нравственного несовершенства людей». Новое поколение советских людей выросло в социалистическом обществе, и тезис борьбы с пережитками капитализма оказался несостоятельным. Но появились пережитки социализма. Уже срочно требовался образ нравственно несовершенного конформиста, приспособившегося к социалистическому образу жизни. «Инженерам человеческих душ» предстояло его обличать.
И в буфете, для других закрытом,
Повар успокоил: «Не робей,
Да с таким прекрасным аппетитом
Ты проглотишь всех его коней.
Так что вот, бери с собой шампуры,
Главное — питание, старик.
Но не ешь тяжелые фигуры:
Для желудка те фигуры — дуры.
Вот слоны годятся на шашлык».
Будет тихо все и глухо,
А на всякий там цейтнот
Существуют силы духа
И красивый апперкот.
У Высоцкого пародийный повар-конформист совсем не тот, который приспосабливается к режиму власти. Его кредо жизненно и неистребимо и укладывается в два слова: благополучие и достаток. Не об этом ли мечтал каждый советский человек?
Нравственный тупик сатирического повара не в том, что работает в буфете, «для других закрытом», где воплотился пантагрюэлевский рай. Трагедия в том, что ему приходится все делать с оглядкой, питаться слухами о том, чем живет мир за пределами его кругозора.
…Экс-чемпион мира Михаил Таль не случайно фигурирует в «Чести шахматной короны». Он входил в элиту советского спорта, но не имел своих честно заработанных долларов, хотя десятилетиями выигрывал на зарубежных турнирах тысячи.
Получив пакет с долларами и конверт с банковским чеком, он возвращался в свой отель и должен был прямиком идти в номер, где его с нетерпением ожидал «сотрудник», отбирающий в пользу государства до 90 процентов (!) гонорара.
Эта чудовищная система дала первую трещину, после того как Таль твердо решил оставить принадлежащий ему конверт. Подвиг экс-чемпиона был по душе Высоцкому…
Играл ли Таль с Высоцким? Гроссмейстер оставил такие воспоминания, проливающие свет на этот вопрос: «Никогда не мог предположить, что мои встречи с Владимиром Высоцким, знакомство с этим удивительным человеком, будут представлять интерес для читателя, иначе еще тогда, в дни знакомства, записал бы все подробнее. Но кто же знал…
А познакомились мы с ним при следующих обстоятельствах. Было это весной 1963 года. Незадолго до этого мне предложили участвовать в матче на первенство мира Ботвинник — Петросян в роли шахматного обозревателя газеты «Советский спорт». Решили предоставить мне возможность отыграться, поскольку предыдущий матч Ботвинник — Таль комментировал Петросян.
Тогда имя молодого артиста Владимира Высоцкого было уже достаточно известным. Естественно, с прибавлением уймы легенд, но имя было у всех на слуху.
Как выяснилось, комментатор матча имеет больше свободного времени, чем его участник, и когда мне предложили пойти в какую-то компанию и сказали, что там будет Володя , я, конечно же, время нашел.
Нас представили друг другу, и через две минуты у меня сложилось ощущение, что знакомы мы с ним тысячу лет. Не было абсолютно никакой назойливости. Просто человек входил к тебе на правах очень старого друга, и было это заразительно и предельно взаимно.
Там было очень много людей, всех я не запомнил. Хотел Володя этого или не хотел, но он всегда был в центре внимания. С настойчивостью провинциала практически каждый входящий на третьей, пятой, десятой минутах просил Володю что-то спеть. И Володя категорически никому не отказывал. Некоторые песни я полностью запомнил с той поры.
Иногда Володя «уходил». Он присутствовал, но «уходил» абсолютно. Взгляд исподлобья, скорее всего, устремленный в себя. Смотрит — не видит. Односложные ответы. Мне сказали: человек занят. Ну а ночью или наутро появлялась новая песня.
Он не подавлял, а приближал людей к себе. Подавления не было. Такое впечатление, будто бравада его иногда носила мимикрический характер. По виду он был застенчивый человек.
Думаю, что друзей у Володи было много. Но при всей его, если хотите, общедоступности дистанцию держал. К себе туда, внутрь, он пускал очень немногих. Я не думаю, что меня он туда пускал. Его доминанта — колоссальная доброжелательность. Для него любой человек был хорош, очень хорош, — до тех пор, пока тому не удавалось доказать обратное.
О чем были наши разговоры… А о чем его песни? Обо всем буквально. Он в этих случаях, как говорят шахматисты, охотно играл черными. Любой разговор, на любую тему поддерживал, подхватывал, развивал. Он обладал совершенно великолепным даром — красиво заводиться. Если его что-то увлекало — а увлекало его очень многое, — то разговор шел на колоссальном нерве. Не на крике, а на нерве.
Во время выступлений мне часто задают вопрос, как я попал в его песню и правда ли, что сыграл с ним «десять партий — в преферанс, в очко и на бильярде». В песню я, вероятно, попал из-за рифмы, потому что «мы сыграли с Флором…», наверное, не звучало. Во все упомянутые в ней игры мы с Высоцким не играли. Но мало кто знает, что мы с ним сыграли две партии в шахматы. Я хорошо помню, что во второй я все время норовил предложить ничью…
Песню, по-моему, я услышал вскоре после ее написания. Фишер со Спасским еще не сели тогда за шахматный столик. Реакция — колоссально!
Потом наши встречи стали значительно реже. И Володя был больше занят, и я не часто приезжал в Москву. Несколько раз звонил ему. Бывал на спектаклях.
Когда я слушал новые песни, — а записи распространялись с огромной скоростью, — в них всегда находил теплоту и совершенно невероятную доверительность, которая так проявлялась в наших отношениях весной 1963 года».
Перед исполнением цикла «Честь шахматной короны» со сцены говорил: «Все мы ожидаем исхода поединка Спасского с Фишером — если он состоится, конечно. Все мы нервничаем — будет эта встреча или не будет. У всех нас есть мысли по этому поводу. Все думают: «Ах, если бы я!..» Некоторые люди даже видят сны. Один человек мне рассказывал, как ему приснился сон, как он играл с Фишером. Это меня натолкнуло на мысль написать песню».
И вот наступило глубокое разочарование.
…Борис Спасский проиграл матч на первенство мира. Роберт Фишер разгромил его со счетом 12,5:8,5 (семь побед, одиннадцать ничьих и только три проигрыша). Спасский ожесточенно сопротивлялся, стараясь перехватить в игре инициативу. Но тщетно!
Опоздание на матч в Рейкьявик команда, сопровождавшая Фишера, объяснила финансовыми затруднениями. Это выбило из седла его соперника, ввело в шоковое состояние судей и организаторов поединка. Дальше творилось что-то невероятное: Фишер проиграл первую партию и не явился на вторую (из-за шума телекамер в игровом зале — жалоба Фишера) — это тоже «ноль очков»…
В песне Высоцкого отражена уверенность болельщиков в превосходстве Спасского: «Мне же неумение поможет», «Эх, спасибо заводскому другу — научил, как ходят…» и «Выяснилось тоже — я с испугу разыграл классический дебют!»
Последняя строка говорит, что хорошо знал сатирический роман И.Ильфа и Е.Петрова «12 стульев». В нем описано, как неунывающий плут О.Бендер, выдав себя за гроссмейстера, дает сеанс одновременной игры в деревне Васюки. Выяснилось, что у него возникло восемнадцать «испанских партий», в двенадцати началах — сложилась защита Филидора. А он играл в шахматы второй раз в жизни.
Так и у Высоцкого, но этот литературный прием взят им из жизни. Как взят из жизни и сленг любителей шахмат московских дворов. Например: «королева» — ферзь, «вилка» — двойной удар, «туры» — ладьи, «офицеры» — слоны, «фишки» — пешки, «Шифер» — Фишер и т.д.
Стало привычным говорить о Высоцком, что он в песнях воспроизводил «мгновенный отклик «улицы» на случившееся», причем в стремительной, ритмически жесткой и богатой интонациями форме. Она намеренно проста и приближена к разговорной речи, к сленгу той среды, в которой обитает герой. Однако импровизированная обработка его монолога обманчива. За ней скрывается лицо «плебейски» обаятельного автора — умное, шутовски-хитрое и доверчивое. Для Высоцкого стихи не столько поэтическое видение события, сколько выражение своей человеческой сущности. В последнем куплете строка «Эх, корову привезем» не так уж нейтральна. Это намек на историю борьбы между А.Алехиным и М.Эйве. Пятый чемпион мира Эйве царствовал в 1935-37 годах, выиграв матч у Алехина со счетом 15,5:14,5. Чтобы вернуть корону, Алехин перестал пить. Готовясь к матчу-реваншу, соблюдал режим, довольствовался молоком от коровы и вернул чемпионское звание — 15,5:9,5…
Строки «Выпало ходить ему, задире, Говорят, он белыми мастак. Сделал ход с е2 на е4, Что-то мне знакомое… так-так!..» подтверждают сказанное. Дело в том, что в первой партии белыми играл Спасский и сделал первый ход не е2 — е4, а d2 — d4. Для Фишера это было неожиданным. Но суть не в этом. Первую партию Фишер проиграл из-за поспешно сделанного 29-го хода:… Cd2:h2?? Ставим два вопросительных знака — в шахматной нотации это означает грубую ошибку.
Борис СПАССКИЙ – Роберт ФИШЕР
1. d4 Nf6 2. c4 e6 3. Nf3 d5 4. Nc3 Bb4 5. e3 O-O 6. Bd3 c5 7. O-O Nc6 8. a3 Ba5 9. Ne2 dc4 10. Bc4 Bb6 11. dc5 Qd1 12. Rd1 Bc5 13. b4 Be7 14. Bb2 Bd7 15. Rac1 Rfd8 16. Ned4 Nd4 17. Nd4 Ba4 18. Bb3 Bb3 19. Nb3 Rd1 20. Rd1 Rc8 21. Kf1 Kf8 22. Ke2 Ne4 23. Rc1 Rc1 24. Bc1 f6 25. Na5 Nd6 26. Kd3 Bd8 27. Nc4 Bc7 28. Nd6 Bd6 29. b5 Bh2 30. g3 h5 31. Ke2 h4 32. Kf3 Ke7 33. Kg2 hg3 34. fg3 Bg3 35. Kg3 Kd6 36. a4 Kd5 37. Ba3 Ke4 38. Bc5 a6 39. b6 f5 40. Kh4 f4 41. ef4 Kf4 42. Kh5 Kf5 43. Be3 Ke4 44. Bf2 Kf5 45. Bh4 e5 46. Bg5 e4 47. Be3 Kf6 48. Kg4 Ke5 49. Kg5 Kd5 50. Kf5 a5 51. Bf2 g5 52. Kg5 Kc4 53. Kf5 Kb4 54. Ke4 Ka4 55. Kd5 Kb5 56. Kd6
Удачный старт Спасского вскоре обернулся ловушкой, которой заманил Фишер чемпиона мира на непроходимую тропу…
1.d4 Nf6 2.c4 e6 3.Nf3 c5 4.d5 exd5 5.cxd5 d6 6.Nc3 g6 7.Nd2 Nbd7 8.e4 Bg7 9.Be2 0–0 10.0–0 Re8 11.Qc2 ({сильнее }11.a4) 11...Nh5 {Потрясающий ход! Черные добровольно портят собственную структуру, получая взамен преимущество двух слонов и фигурную активность на королевском фланге.} 12.Bxh5 gxh5 13.Nc4 ({сильнейший маневр за белых} 13.a4 Ne5 14.Nd1! {нашел несколько позже Светозар Глигорич; только так можно бороться за перевес}) 13...Ne5 14.Ne3 Qh4 15.Bd2 ({аккуратнее} 15.f3!) 15...Ng4 16.Nxg4 hxg4 {Черные не только выправили свои пешки, но и изрядно стеснили белых.} 17.Bf4 Qf6 18.g3? {серьезное ослабление белых полей; следовало играть} (18.Bg3 h5 19.f3! (19.Nb5)) 18...Bd7 19.a4 b6! (19...a6?! 20.a5!) 20.Rfe1 a6 21.Re2 b5! 22.Rae1 ({Слабость белых полей около белого короля сказывается при} 22.axb5 axb5 23.Rxa8 Rxa8 24.e5 dxe5 25.Rxe5 b4 26.Ne4 (26.Ne2 Qg6!) 26...Ra1+ 27.Kg2 Qa6!) 22...Qg6 23.b3 Re7 {нажим на пешку e4 ставит белых в критическое положение} 24.Qd3 Rb8 25.axb5 axb5 26.b4 (угрожало b5-b4 и Bd7-b5) 26...c4 (26...cxb4 27.Na2) 27.Qd2 Rbe8 28.Re3 h5 29.R3e2 Kh7 30.Re3 Kg8 31.R3e2 {Пришла пора снять созревший плод} 31...Bxc3 32.Qxc3 Rxe4 33.Rxe4 Rxe4 34.Rxe4 Qxe4 {слабость белого короля и сила проходной пешки с4 определяют оценку позиции} 35.Bh6 Qg6 36.Bc1 Qb1 37.Kf1 Bf5 38.Ke2 Qe4+ 39.Qe3 Qc2+ 40.Qd2 (40.Ke1 c3! 41.Qg5+ Bg6) 40...Qb3 41.Qd4? ({Значительно упорнее} 41.Ke1{, после чего возможно} 41...Qf3 42.Qg5+ Bg6 43.Qe3 (43.Be3 c3!) 43...Qh1+ 44.Kd2 Qxd5+ 45.Ke1{, и без двух пешек еще можно было сопротивляться. Разноцвет есть разноцвет.}) 41...Bd3+! После 42.Ke3 Qd1 {белые теряют слона. А отступление на e1 нехорошо из-за взятия на b4 с шахом. Белые сдались.}
Эдвар Меднис, американский гроссмейстер, комментировавший матч, писал: «Феномен Фишера нельзя считать чем-то застывшим. Когда уже казалось, что он может до бесконечности пользоваться своим ограниченным репертуаром в матче со Спасским, он внес в него сенсационные изменения. С алехинским коварством он застал Спасского врасплох…
Вижу, он нацеливает вилку,
Хочет есть. И я бы съел ферзя…
Эх, под эту закусь да бутылку!
Но во время матча пить нельзя.
Написал и спел более 600 песен. Обращаясь к вечным вопросам бытия, он идет от привычных, порой тривиальных ситуаций и поднимает их значение до вечного…
Некоторые «ответственные работники» от советской культуры пренебрежительно и высокомерно отнеслись к творчеству Высоцкого. Он не был орденоносцем, не имел звания «заслуженный» или «народный». Только после смерти ему присвоили Государственную премию…
Проходят годы, но песенное его творчество все так же волнует, как трогает его уникальный голос нерасторжимостью, связывающей чувство и слово. Поэт-романтик, бескомпромиссный максималист, он искал в шахматном цикле «Честь шахматной короны» не трактовку дебютов после хода е2 — е4, а выражение времени в конкретном событии, волновавшем людей. «Владимир редко играл в шахматы… и плохо. Но к шахматам относился с пиететом, был в курсе основных соревнований. В шахматах, как везде и всегда, его интересовало человеческое», — вспоминает его близкий друг актер театра на Таганке Всеволод Абдулов.
Шахматы вообще не имели для него подавляющего значения. Думается, что ему и не надо было ничего глубоко знать о них. Зачем ему было, например, разбираться в замысловатом дебюте Понциани или контргамбите Альдина, защите Бенони или английском начале… Ведь пел он не о шахматах, а о жизни.
Отец Марины Влади был страстным шахматистом. Он, Владимир Поляков-Байдаров, летчик-доброволец, попавший во Францию еще в первую мировую войну с русским экспедиционным корпусом, любил шахматы, видя в них отражение тактических и стратегических планов противоборствующих сторон. Он воевал в армии генерала де Голля против фашистов, а в часы затишья играл в шахматы, пытаясь сбросить напряжение.
Марина не унаследовала от отца этого дара, но научилась играть и иногда проводила время за доской. В 1957 году, она, впервые приехав в Россию, купила изящные шахматы из уральского камня — дань отцу и память о стране, в которой нашла своего друга.
Однако в доме в Мэзон-Лаффит (Франция) поделка уральских мастеров не стала поводом для шахматных сражений, но зато хорошо вписалась в уютный интерьер гостиной. Правда, был зафиксирован, не без помощи репортера, момент семейной встречи за доской. Снимок, запечатлевший Высоцкого и Влади за шахматной доской, обошел французские журналы: читателям светской хроники безумно хотелось узнать, чем увлекаются звезды…
Во время гастролей Таганки во Франции осенью 1977 года в Марселе в числе прочих спектаклей показывали «Гамлета». Самый первый спектакль чуть не сорвался из-за опоздания Высоцкого. Любимов в панике… Наконец кто-то вспомнил, что Владимир Семенович хвалил одну приморскую таверну-кабачок, где у него завелись друзья из портовых рабочих и иностранных матросов. Бегом в таверну — и действительно: многоголосый шум, а в центре с гитарой! Вокруг него буйная стихия, где царит «полный голос «русского Вийона». В тот же вечер он блестяще сыграл спектакль, получив восторженные овации от благодарных зрителей и суровое непечатное порицание от своего главного режиссера…
А еще был переполненный зал в Париже, в «Элизе Монмартр», где без перевода было понятно, о чем на высокой эмоциональной ноте поет Владимир . Парижане приняли песенный монолог советского поэта, и Париж — этот театр улиц — стал для него своим городом.
У Марины же началась опасная игра с властью. Наступили челночные поездки между домами, расположенными в Москве и Париже, зарубежные гастроли. Все это приятно усложняло творческую жизнь и вызывало «зубную боль» у «советских идеологов», теряющих контроль за бардом, вдруг глотнувшим без их разрешения глоток свободы…
Время, в котором жил и творил , никаких исторических поворотов не знало — «совершенствовался» социализм. Общество затягивалось тиной, превращаясь в застойное болото.
Высоцкому нужен был свежий ветер. Возмутитель застоя сразу же попал в категорию людей, которых называли «невыездными». Когда был сломан этот барьер и он побывал в «джунглях Запада», у него сложилось свое мнение о тех людях, которые эмигрировали из страны.
Не избегал встреч со своими соплеменниками — эмигрантами из России, ибо понимал сложности переплетения людских судеб. В одном из самых удачных его фильмов «Служили два товарища» (1968) он снялся в роли белого офицера, который после кровопролитных боев с красными решается на пароходе навсегда покинуть Россию. Преданный красавец-конь остается на берегу, но увидев, что уплывает хозяин, бросается в море вслед за пароходом.
Офицер, дошедший до отчаянья, что жизнь теряет смысл, вдруг осознает, что жизнь без России невозможна, и он кончает счеты с ней. «Какие песни пел я ей про Север дальний! Я думал: «Вот чуть-чуть, и будем мы на ты», но я напрасно пел о полосе нейтральной — ей глубоко плевать, какие там цветы». Эти строки Высоцкого отвечали на провокационный вопрос: не уехать ли на Запад?
Он понимал, что сам по себе Запад кардинально ничего не изменит в его жизни, а без России у него возникнут неведомые доселе обязанности. Ужаснее всего, что и там он будет изгоем, но потерявшим корни, не способным в силу этого к творчеству. Для Высоцкого поэта-певца это смертельно. Он понимает, что это будет судьбой коня, не выдержавшего потери родного. жил во «внутренней эмиграции», находясь душой на одной и сердцем на другой стороне искусственно разделенной планеты…
В песне «Игра» цикла «Честь шахматной короны» поединок с Фишером закончился вничью. В действительности результат был другой. И не потому, что сочинял ее накануне матча и, естественно, не мог предсказать его исход. Хотя в Советском Союзе считали, что Фишер обречен.
Внутренне поэт не сомневался, кому отдать предпочтение, но душа его требовала умиротворения, любви и согласия…
Знаком с теорией: в песне упоминается староиндийская защита. Но она упоминается не для расшифровки того, какую партию (дебют) разыграли соперники. Во времена Высоцкого вновь вспыхнул индо-пакистанский конфликт из-за Кашмира. Он завязывался давно, сложно и никак не развязывался — как и староиндийская защита в шахматах. Она стала популярной в практике, а в теории актуальной. Изобретенная в конце XIX столетия и получившая название в 20-х годах прошлого века от С.Тарковера, она заняла прочное место в репертуаре мастеров и гроссмейстеров. Ее применяют для ведения сложной маневренной игры, чтобы переиграть противника…
В матче, как известно, победил Фишер. После двух поражений следующие 11 партий (!) он провел сильно и уверенно. Захватив лидерство, американец финишировал с отрывом в 4 очка!
***
…Двадцать лет спустя в 1992 году, когда все уже успокоились и стали забывать этот матч, раздался гром среди ясного неба. В эпоху царствования Каспарова легендарный Фишер, прервав обет молчания, согласился за крупную сумму сыграть матч с тем же Спасским. Нашлись спонсоры. Но это уже фарс: растренированный Фишер и Спасский, потерявший много из того, что умел… Фишер «тряхнул стариной» и показал, что он вполне на уровне «новых шахмат». Спасский проиграл ряд принципиальных партий, а затем и матч — 5:10.
***
…Высоцкого обуревали страсти лицедейства. Он создал в своем творчестве тот новый характер «Homo novus», потребность в котором уже стала назревать в 60-70 годах прошлого столетия. Время, в котором жил и творил поэт, было враждебно ему своей застойной мыслью, когда «Линяют страсти под луной в обыденной воздушной жиже…» И само обилие в цикле «Честь шахматной короны» разнообразных ролевых персонажей самых необычных субъектов речи, соседствующих с традиционными, оказывается у него общим принципом реакции на советскую действительность, которая дошла до обычного человеческого возраста, после чего наступило небытие.
Я кричал: "Вы что там, обалдели? -
Уронили шахматный престиж!"
Мне сказали в нашем спортотделе:
"Ага, прекрасно - ты и защитишь!
Но учти, что Фишер очень ярок,-
Даже спит с доскою - сила в ем,
Он играет чисто, без помарок..."
Ничего, я тоже не подарок,-
У меня в запасе - ход конем.
Ох вы мускулы стальные,
Пальцы цепкие мои!
Эх, резные, расписные
Деревянные ладьи!
Друг мой, футболист, учил: "Не бойся,-
Он к таким партнерам не привык.
За тылы и центр не беспокойся,
А играй по краю - напрямик!.."
Я налег на бег, на стометровки,
В бане вес согнал, отлично сплю,
Были по хоккею тренировки...
В общем, после этой подготовки -
Я его без мата задавлю!
Ох, вы сильные ладони,
Мышцы крепкие спины!
Эх вы кони мои, кони,
Ох, вы милые слоны!
"Не спеши и, главное, не горбись,-
Так боксер беседовал со мной.-
В ближний бой не лезь, работай в корпус,
Помни, что коронный твой - прямой".
Честь короны шахматной - на карте,-
Он от пораженья не уйдет:
Мы сыграли с Талем десять партий -
В преферанс, в очко и на биллиарде,-
Таль сказал: "Такой не подведет!"
Ох, рельеф мускулатуры!
Дельтовидные - сильны!
Что мне его легкие фигуры,
Эти кони да слоны!
И в буфете, для других закрытом,
Повар успокоил: "Не робей!
Ты с таким прекрасным аппетитом -
Враз проглотишь всех его коней!
Ты присядь перед дорогой дальней -
И бери с питанием рюкзак.
На двоих готовь пирог пасхальный:
Этот Шифер - хоть и гениальный,-
А небось покушать не дурак!"
Ох мы - крепкие орешки!
Мы корону - привезем!
Спать ложусь я - вроде пешки,
Просыпаюся - ферзем!
Только прилетели - сразу сели.
Фишки все заранее стоят.
Фоторепортеры налетели -
И слепят, и с толку сбить хотят.
Но меня и дома - кто положит?
Репортерам с ног меня не сбить!..
Мне же неумение поможет:
Этот Шифер ни за что не сможет
Угадать, чем буду я ходить.
Выпало ходить ему, задире,-
Говорят, он белыми мастак! -
Сделал ход с е2 на е4...
Что-то мне знакомое... Так-так!
Ход за мной - что делать!? Надо, Сева,-
Наугад, как ночью по тайге...
Помню - всех главнее королева:
Ходит взад-вперед и вправо-влево,-
Ну а кони вроде - только буквой "Г".
Эх, спасибо заводскому другу -
Научил, как ходят, как сдают...
Выяснилось позже - я с испугу
Разыграл классический дебют!
Все следил, чтоб не было промашки,
Вспоминал все повара в тоске.
Эх, сменить бы пешки на рюмашки -
Живо б прояснилось на доске!
Вижу, он нацеливает вилку -
Хочет съесть,- и я бы съел ферзя...
Под такой бы закусь - да бутылку!
Но во время матча пить нельзя.
Я голодный, посудите сами:
Здесь у них лишь кофе да омлет,-
Клетки - как круги перед глазами,
Королей я путаю с тузами
И с дебютом путаю дуплет.
Есть примета - вот я и рискую:
В первый раз должно мне повезти.
Да я его замучу, зашахую -
Мне бы только дамку провести!
Не мычу, не телюсь, весь - как вата.
Надо что-то бить - уже пора!
Чем же бить? Ладьею - страшновато,
Справа в челюсть - вроде рановато,
Неудобно - первая игра.
Он мою защиту разрушает -
Старую индийскую - в момент,-
Это смутно мне напоминает
Индо-пакистанский инцидент.
Только зря он шутит с нашим братом,
У меня есть мера, даже две:
Если он меня прикончит матом,
Я его - через бедро с захватом,
Или - ход конем - по голове!
Шифер стал на хитрости пускаться:
Встанет, пробежится и - назад;
Предложил турами поменяться,-
Ну, еще б ему меня не опасаться -
Я же лежа жму сто пятьдесят!
Я его фигурку смерил оком,
И когда о
I. Подготовка
Я кричал: «Вы что там, обалдели?
Что ж вы уронили шахматный престиж!»
А мне сказали в нашем спортотделе:
«Ага, прекрасно - ты и защитишь!
Но учти, что Фишер очень ярок,
Он даже спит с доскою - сила в ём,
Он играет чисто, без помарок…»
Ну и ничего, я тоже не подарок,
И у меня в запасе - ход конём.
Ох вы, мускулы стальные,
Пальцы цепкие мои!
Эх, резные-расписные
Деревянные ладьи!
Друг мой футболист учил: «Не бойся -
Он к таким партнёрам не привык.
Ты за тылы и центр не беспокойся,
А играй по краю - напрямик!..»
Ну, я налёг на бег, на стометровки,
Я в бане вес согнал, отлично сплю,
Были по хоккею тренировки…
Ну, в общем, после этой подготовки -
Да я его без мата задавлю!
Ох вы, сильные ладони,
Мышцы крепкие спины!
Эх вы, кони мои, кони,
Ох вы, белые слоны!
«Не спеши и, главное, не горбись», -
Так боксёр беседовал со мной.
«Ты, - говорит, - в ближний бой не лезь, работай в корпус,
И помни, что коронный твой - прямой».
Честь короны шахматной - на карте!
И он от пораженья не уйдёт:
Мы сыграли с Талем десять партий -
В преферанс, в очко и на бильярде.
Таль сказал: «Такой не подведёт!»
Ох, рельеф мускулатуры!
Дельтовидные - сильны!
Ой вы, лёгкие фигуры,
Ой вы, кони да слоны!
И в буфете, для других закрытом,
Повар успокоил: «Не робей!
Ты, - говорит, - с таким прекрасным аппетитом
Враз проглотишь всех его коней!
Ты присядь перед дорогой дальной -
И бери с питанием рюкзак.
На двоих готовь пирог пасхальный:
Этот Шифер - он хоть и гениальный,
А небось попить-покушать не дурак!»
Ох мы - крепкие орешки!
Ох, корону - привезём!
Спать ложимся - вроде пешки,
Но просыпаемся - ферзём!
II. Игра
Только прилетели -
сразу сели.
Фишки все заранее стоят.
Фоторепортёры налетели -
И слепят, и с толку сбить хотят.
Но меня и дома - кто положит?
Репортёрам с ног меня не сбить!..
Мне же неумение поможет:
Этот Шифер ни за что не сможет
Угадать, чем буду я ходить.
Выпало ходить ему, задире, -
Говорят, он белыми мастак!
Сделал ход с е2 на е4…
Чтой-то мне знакомое… Так-так!
Ход за мной - что делать?! Надо, Сева, -
Наугад, как ночью по тайге…
Помню: всех главнее королева -
Ходит взад-вперёд и вправо-влево,
Ну а кони вроде - только буквой «Г».
Эх, спасибо заводскому другу -
Хоть научил, как ходят, как сдают…
Выяснилось позже - я с испугу
Разыграл классический дебют!
Всё следил, чтоб не было промашки,
Вспоминал всё повара в тоске.
Эх, сменить бы пешки на рюмашки -
Живо б прояснилось на доске!
Вижу, он нацеливает вилку -
Хочет есть. И я бы съел ферзя…
Эх, под такой бы закусь - да бутылку!
Но во время матча пить нельзя.
Я голодный, посудите сами:
Здесь у них лишь кофе да омлет.
Клетки - как круги перед глазами,
Королей я путаю с тузами
И с дебютом путаю дуплет.
Есть примета - вот я и рискую:
В первый раз должно мне повезти.
Да я его замучу, зашахую -
Да мне бы только дамку провести!
Не мычу не телюсь, весь - как вата.
Надо что-то бить - уже пора!
Чем же бить? Ладьёю - страшновато,
Справа в челюсть - вроде рановато,
Неудобно как-то - первая игра.
…А он мою защиту разрушает -
Старую индийскую - в момент,
Это смутно мне напоминает
Индо-Пакистанский инцидент.
Только зря он шутит с нашим братом,
У меня есть мера, даже две:
Если он меня прикончит матом,
Так я его - через бедро с захватом
Или ход конём - по голове!
Шифер стал на хитрости пускаться:
Встанет, пробежится и - назад;
Предложил турами поменяться,
Ну, ещё б ему меня не опасаться,
Когда я лёжа жму сто пятьдесят!
Вот я его фигурку смерил оком,
И когда он объявил мне шах -
Обнажил я бицепс ненароком,
Даже снял для верности пиджак.
И мгновенно в зале стало тише,
Он заметил, что я привстаю…
Видно, ему стало не до фишек -
И хвалёный пресловутый Фишер
Тут же согласился на ничью.
Я кричал: «Вы что ж там, обалдели? -
Уронили шахматный престиж!»
Мне сказали в нашем спортотделе:
«Ага, прекрасно - ты и защитишь!
Но учти, что Фишер очень ярок, -
Даже спит с доскою - сила в ём,
Он играет чисто, без помарок…»
Ничего, я тоже не подарок, -
У меня в запасе - ход конем.
Ох вы мускулы стальные,
Пальцы цепкие мои!
Эх, резные, расписные
Деревянные ладьи!
Друг мой, футболист, учил: «Не бойся, -
Он к таким партнерам не привык.
За тылы и центр не беспокойся,
А играй по краю - напрямик!..»
Я налег на бег, на стометровки,
В бане вес согнал, отлично сплю,
Были по хоккею тренировки…
В общем, после этой подготовки -
Я его без мата задавлю!
Ох вы сильные ладони,
Мышцы крепкие спины!
Эх вы кони мои, кони,
Ох вы милые слоны!
«Не спеши и, главное, не горбись, -
Так боксер беседовал со мной. -
В ближний бой не лезь, работай в корпус,
Помни, что коронный твой - прямой».
Честь короны шахматной - на карте, -
Он от пораженья не уйдет:
Мы сыграли с Талем десять партий -
В преферанс, в очко и на бильярде, -
Таль сказал: «Такой не подведет!»
Ох, рельеф мускулатуры!
Дельтовидные - сильны!
Что мне легкие фигуры,
Эти кони да слоны!
И в буфете, для других закрытом,
Повар успокоил: «Не робей!
Ты с таким прекрасным аппетитом -
Враз проглотишь всех его коней!
Ты присядь перед дорогой дальней -
И бери с питанием рюкзак.
На двоих готовь пирог пасхальный:
Этот Шифер - хоть и гениальный, -
А небось покушать не дурак!»
Ох мы - крепкие орешки!
Мы корону - привезем!
Спать ложусь я - вроде пешки,
Просыпаюся - ферзем!
Комментарии
Честь шахматной короны
I . Подготовка - Нерв. Вариант названия - «Как это все случилось».
В раннем варианте после шестой строфы было:
Не скажу, чтоб было без задорин:
Были анонимки и звонки, -
Я всем этим только раззадорен,
Только зачесались кулаки.
Напугали даже спозаранка:
«Фишер мог бы левою ногой -
С шахматной машиной Капабланка,
Сам он - вроде заводного танка…»
Ничего, я тоже заводной!
Так что вот: бери с собой шампуры, -
Главное - питание, старик! -
Но не ешь тяжелые фигуры:
Для желудка те фигуры - дуры, -
Вот слоны - годятся на шашлык!
Фишер Роберт (р. 1943) - американский шахматист, чемпион мира в 1972-1975 годах. В 1972 году победил в матчах претендентов советских гроссмейстеров М.Тайманова и Т.Петросяна, а затем завоевал звание чемпиона мира, обыграв Бориса Спасского. Цикл «Честь шахматной короны» написан до матча «Спасский-Фишер», «подготовку» к которому активно вела советская пресса, стараясь дискредитировать американского гроссмейстера. Мы сыграли с Талем десять партий. - Таль Михаил Нехемьевич (1936-1992) - гроссмейстер, чемпион мира по шахматам в 1960-1961 годах. Его комментарий к песне: «Во время выступлений мне часто задают вопрос: как я попал в его песню и правда ли, что сыграл с ним “десять партий - в преферанс, в очко и на бильярде”. В песню я, вероятно, попал из-за рифмы, потому что “мы сыграли с Флором…”, наверное, не звучало. Во все упомянутые в ней игры мы с Высоцким не играли. Но мало кто знает, что мы с ним сыграли две партии в шахматы. Я хорошо помню, что во второй я все время норовил предложить ничью… Песню, по-моему, я услышал вскоре после ее написания. Фишер со Спасским еще не сели тогда за шахматный столик. Реакция - колоссально!» (М.Таль. Он охотно играл черными // Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути. С. 24).
II . Игра - Нерв.
В раннем варианте вместо шестой строфы было:
У него ферзи, ладьи - фигуры! -
И слоны опасны и сильны.
У меня же все фигуры - дуры:
Королевы у меня и туры,
Офицеры - это ж не слоны!
Из воспоминаний С.Говорухина:
«…Володя буркнул:
- Расскажи мне про шахматы.
“Ага, - подумал я, - скоро появится песня про мои любимые шахматы”. Он как раз находился в “спортивной полосе” своего творчества.
Я стал объяснять: игра начинается с дебюта… начала бывают разные… например, королевский гамбит, староиндийская защита… Володя в шахматы не играл. Чтобы предостеречь его от ошибок в будущей песне, я рассказал, что любители в отличие от профессионалов называют ладью турой, слона - офицером…
- Хватит! - сказал Володя. - Этого достаточно.
Я обиделся - с таким шахматным багажом приступать к песне о шахматах?
Он замолк на полтора дня, что-то писал мелкими круглыми буквами, пощипывая струны. Именно так - не подбирал мелодию, а как бы просто пощипывал струны, глядя куда-то в одну точку. На второй день к вечеру песня была готова» (С.Говорухин. Такую жизнь нельзя назвать короткой // Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути. С. 98).
Индо-пакистанский инцидент. - Военный конфликт между Индией и Пакистаном в Кашмире периодически обострялся в 1960-1970-е годы и продолжается вплоть до настоящего времени.
Поздравляем любителей шахмат с днем смеха и предлагаем вспомнить песни Владимира Высоцкого посвященные шахматам. Песня называется «Честь шахматной короны». Как сказал Владимир Семёнович, песня состоит из двух «серий». Условно говоря, первая часть называется «Подготовка» — герой Высоцкого готовится к турниру с чемпионом мира Робертом Фишером, а вторая часть называется «Игра».
Выкладываем как видео, так и тексты песен. Более того, узнаем, на сколько соответствует истине фраза «Мы сыграли с Талем десять партий». Играли ли на самом деле Высоцкий с Талем? Получим ответ из уст самого Михаила Таля.
«Честь Шахматной Короны» — часть 1 «Подготовка»
«Честь Шахматной Короны»- часть 2 «Игра»
Михаил Таль о Владимире Высоцком и о первой части песни «Честь шахматной короны».
Итак, как сказал сам Михаил Таль, пару партий в шахматы с Высоцким он сыграл, а вот в «очко», «преферанс» и «бильярд» им играть не приходилось. Бильярдом Таль не увлекался и играл в него не очень хорошо.
Тексты песен
«Подготовка» (часть 1)
Я кричал: «Вы что там, обалдели? —
Уронили шахматный престиж!»
Мне сказали в нашем спортотделе:
«Ага, прекрасно — ты и защитишь!
Но учти, что Фишер очень ярок,-
Даже спит с доскою — сила в ем,
Он играет чисто, без помарок…»
Ничего, я тоже не подарок,-
У меня в запасе — ход конем.
Ох вы мускулы стальные,
Пальцы цепкие мои!
Эх, резные, расписные
Деревянные ладьи!
Друг мой, футболист, учил: «Не бойся,-
Он к таким партнерам не привык.
За тылы и центр не беспокойся,
А играй по краю — напрямик!..»
Я налег на бег, на стометровки,
В бане вес согнал, отлично сплю,
Были по хоккею тренировки…
В общем, после этой подготовки —
Я его без мата задавлю!
Ох, вы сильные ладони,
Мышцы крепкие спины!
Эх вы кони мои, кони,
Ох, вы милые слоны!
«Не спеши и, главное, не горбись,-
Так боксер беседовал со мной.-
В ближний бой не лезь, работай в корпус,
Помни, что коронный твой — прямой».
Честь короны шахматной — на карте,-
Он от пораженья не уйдет:
Мы сыграли с Талем десять партий —
В преферанс, в очко и на биллиарде,-
Таль сказал: «Такой не подведет!»
Ох, рельеф мускулатуры!
Дельтовидные — сильны!
Что мне его легкие фигуры,
Эти кони да слоны!
И в буфете, для других закрытом,
Повар успокоил: «Не робей!
Ты с таким прекрасным аппетитом —
Враз проглотишь всех его коней!
Ты присядь перед дорогой дальней —
И бери с питанием рюкзак.
На двоих готовь пирог пасхальный:
Этот Шифер — хоть и гениальный,-
А небось покушать не дурак!»
Ох мы — крепкие орешки!
Мы корону — привезем!
Спать ложусь я — вроде пешки,
Просыпаюся — ферзем!
Игра (часть 2)
Только прилетели — сразу сели.
Фишки все заранее стоят.
Фоторепортеры налетели —
И слепят, и с толку сбить хотят.
Но меня и дома кто положит?
Репортерам с ног меня не сбить!..
Мне же не умение поможет:
Этот Шифер ни за что не сможет
Угадать, чем буду я ходить.
Выпало ходить ему, задире,-
Говорят, он белыми мастак! —
Сделал ход с е2 на е4.
Что-то мне знакомое, так-так!
Ход за мной, что делать!? Надо, Сева,
Наугад, как ночью по тайге,
Помню — всех главнее королева:
Ходит взад-вперед и вправо-влево,
Ну а кони вроде только буквой «Г».
Эх, спасибо заводскому другу,
Научил, как ходят, как сдают —
Выяснилось позже — я с испугу
Разыграл классический дюбют!
Все следил, чтоб не было промашки,
Вспоминал все повара в тоске.
Эх, сменить бы пешки на рюмашки —
Живо б прояснилось на доске!
Вижу, он нацеливает вилку —
Хочет съесть, и я бы съел ферзя…
Под такой бы закусь — да бутылку!
Но во время матча пить нельзя.
Я голодный, посудите сами:
Здесь у них лишь кофе да омлет.
Клетки — как круги перед глазами,
Королей я путаю с тузами
И с дебютом путаю дуплет.
Есть примета — вот я и рискую:
В первый раз должно мне повезти.
Да я его замучу, зашахую —
Мне бы только дамку провести!
Не мычу, не телюсь, весь как вата.
Надо что-то бить, уже пора!
Чем же бить? Ладьею — страшновато,
Справа в челюсть — вроде рановато,
Неудобно все же — первая игра.
А он мою защиту разрушает —
Старую индийскую — в момент,
Это смутно мне напоминает
Индо-пакистанский инцидент.
Только зря он шутит с нашим братом,
У меня есть мера, даже две:
Если он меня прикончит матом,
Так я его через бедро с захватом,
Или ход конем — по голове!
А Шифер стал на хитрости пускаться:
Встанет, пробежится и назад,
Он мне предложил турами поменяться,
Ну, еще б ему меня не опасаться,
Я же лежа жму сто пятьдесят!
Вот я его фигурку смерил оком,
И когда он объявил мне «шах»,
Обнажил я бицепс ненароком,
Даже снял для верности пиджак.
И мгновенно в зале стало тише,
Он заметил, что я привстаю,
Видно, ему стало не до фишек,
И хваленый пресловутый Фишер
Тут же согласился на ничью.